минут, когда оба скопления истребителей сблизились практически вплотную, «янки» осознали, что противник совсем не собирается проигрывать сражение. Русские истребители, не теряя времени, как хорошо отточенный нож вошли в рыхлое «тело» из ста сорока F-4, которые ничего не могли противопоставить такому напору, и начали по-эскадрильно рассыпаться в разные стороны, уходя от столкновения и неминуемого, затем, уничтожения. Американцы как стая испуганных ворон вмиг разбили собственный «рой», пытаясь попросту выжить. Потому как имперские асы шли напролом, невзирая ни на какие потери и паля из своих скорострельных орудий во все, что видели перед собой.
Ударив прямо по центру, наши пилоты в один момент рассекли построение американцев и только сейчас сами рассыпались на каре и двойки, пускаясь в погоню за показавшим хвостовое оперение врагом. Теперь уже менее поворотливым F-4 приходилось изворачиваться, чтобы стряхнуть с себя приставучие МиГ-2. За считанные минуты «рой» республиканцев потерял четверть от своей первоначальной численности. Примерно над таким же количеством истребителей продолжали сгущаться тучи — русские пилоты загоняли их в огневые «мешки» уже даже не поодиночке, а целыми звеньями…
Это была абсолютная тактическая победа российских истребителей, несмотря на численный перевес врага и все остальное в виде: прошлого боевого опыта пилотов «янки», слаженности дивизионных эскадрилий и уверенности в победе.
— Сэр, если ничего не предпримем, то наши палубные эскадрильи перестанут существовать ровно через пять минут! — в отчаянии воскликнул оператор, поворачиваясь к вице-адмиралу Джонсу. — Ваши приказания⁈
— Все истребители «Тикондероги» — снять с охранения линкора «Афина» и направить в координаты боя! — Нейтен схватился за волосы, наименее всех остальных ожидавший такого исхода противостояния его «фантомов» и русских МиГов.
Как такое могло вообще произойти⁈ Это же физически невозможно, чтобы «раски» да еще и в меньшинстве опрокидывали и нещадно избивали добрую половину авиации 21-ой дивизии! Нет, после всех сегодняшних приключений, Нейтена Джонса свои же адмиралы точно поднимут на смех. Столько потерь в кораблях, истребителях, да еще и штурмовиках, гибнущих сейчас в коридорах и каютах русского линкора! А где результат, которым можно было все это компенсировать⁈
Между тем, сотня F-4 — все оставшиеся машины дивизии из лучших эскадрилий флагманского авианосца «Тикондерога» рванулись на помощь своим погибающим товарищам с намерением отомстить за поруганную честь американских летчиков и раскидать наконец по космосу этих наглецов на неуязвимых МиГах…
Глава 21
Нимидийская сталь звучала глухим стоном, когда пластины доспехов соприкасались друг с другом. Оба великана, казалось, старались разорвать на клочки эти самую броню, которая не давала сразу убить своего соперника. Пневмоприводы скафандров работали на пределе мощности, даже было слышно, как электризуется пространство вокруг сражающихся…
— Хрум, хрум! — Ронни беспрестанно наносил удары с правой и с левой по шлему Дорохова, в то время, когда тот обхватил американца за талию и поднял над собой, отрывая от пола.
Голова полковника под шквалом ударов ходила из стороны в сторону, но морпех продолжал сжимать противника в смертельных объятиях, не позволяя его ногам почувствовать поверхность. Именно ножные пневмопоршни являлись самыми мощными во всем скелете доспеха, поэтому сейчас оторванный от «земли» Ронни в сравнении с Кузьмой Кузьмичом казался похож на тряпичную куклу.
Ничего не получалось у «янки» хватка полковника была мертвой. Сфера шлема, забрало и шейные пластины выдержали все удары американца. Ронни был опытным поединщиком и понимал, что еще несколько секунд и русский великан опрокинет его на поверхность таким образом, чтобы потом быстро поставить колено, либо на шею, либо на талию скафандра и теми же самыми ножными поршнями продавить бронированные пластины в этих самых слабозащищенных местах.
Поэтому всякую лирику вроде честного поединка без оружия американский пехотинец забыл тут же, как только осознал, что жить ему осталось совсем недолго. Это минуту назад можно было красиво отбросить в сторону винтовку и эфес абордажной сабли, вызывая «раски» на честный бой. Теперь же было не до благородных жестов…
Американец прекратил наносить удары и правой рукой, максимально откинувшись назад, дотянулся до пристегнутой к ноге кобуре. Слава всем богам пистолет оказался на месте. Кольт тут же был выхвачен и направлен в голову соперника. Дорохов не успел среагировать на это, будучи уверенным, что поединок проходит по негласным правилам — то есть без оружия.
Еще мгновение и сразу несколько выстрелов из табельного ударили по шлему полковника, пробивая тот в области левого виска. Голову Дорохова снова замотало, только теперь уже от удара пуль. Ронни ухмыльнулся, понимая, что победил. Однако улыбка американца пропала, когда он увидел совершенно целое и невредимое лицо врага, все также сверлящего его из-под забрала своим единственным глазом. Дорохов был жив, более того, абсолютно невредим, потому как смертельные объятия его ничуть не ослабли…
Ронни сначала ничего не мог понять. Вот он пробитый шлем, слетевшие зажимы забрала, отчего то раскрылось. Но «раски» по-прежнему на ногах, хотя его голова уже должна была быть расколота как арбуз, а мозги разлететься по внутренним стенкам сферы! Ронни в панике выпустил последние пули из обоймы туда же в уже пробитое отверстие шлема, но нужного результата так и не было получено. Кузьма Кузьмич и не собирался умирать.
Американцу ничего другого не оставалось, как через отрытое забрало нажать на кнопку фиксатора и стащить шлем противника с его головы. Только сейчас Ронни стала ясна причина «бессмертия» Дорохова. Пули без особого труда пробили каску, но после этого угодили в куда более бронированную голову русского морпеха. Нимидийская сталь черепной коробки Кузьмы Кузьмича выдержала выстрелы, пули кольта расплющились о нее не причинив вреда.
Перезарядить оружие у Ронни уже не было времени и возможности, Дорохов слегка контуженный таким прилетом слева, быстро пришел в себя и, наконец, совершил тот самый бросок, которого боялся его соперник. Ронни оказался на спине и даже не успел среагировать на удар по руке, в результате которого кольт был выбит и отлетел слишком далеко, чтобы до него можно было дотянуться.
Следующим движением Кузьмы Кузьмича действительно был захват и блокировка лежащего на полу противника с помощью ног. Ронни попрощался с жизнью, колено Дорохова уже начало сжимать шейные пластины его доспеха… Еще секунда и американец был бы мертв, но…
— Кузьма Кузьмич, не торопись родной, — я остановил полковника в последний момент.
Дорохов явно не ожидавший услышать голос своего командира, замер и повернул голову.
— Ззздраввв-иия желл-лаю, госс-поддин конн… — затянул морпех, чуть заметно улыбнувшись.
— Отставить пожелания, — я решил сразу же прервать поток его речей, чтобы не терять времени. — Ты не представляешь как я рад тебя видеть… Вон и Полина тоже…
Я кивнул в сторону девушки, стоящей рядом с двумя американскими штурмовиками.
— Здравия желаю, господин полковник, — весело отозвалась Поля, взяв под коазырек.
В то же мгновение рука Дорохова автоматически потянулась уже к собственной кобуре, благо та оказалась пуста.
— Спокойно, теперь это наши люди, — я жестом руки показал полковнику, что от этих двоих опасности никакой не исходит. — Как бы это странно не звучало…
Дорохов сначала вроде хотел что-то спросить и замычал, но понял, что не может одной фразой сформулировать вопрос, слишком много было непонятного в увиденном и услышанном. Поэтому Кузьма Кузьмич лишь уставился на меня, видимо ожидая пояснений.
— Не сейчас, — я отрицательно замотал головой, — нет времени. Просто прими как должное и постарайся не убивать этих доходяг. Как в прочем и того, на ком в данный момент сидишь…
Я кивнул на несчастного Ронни, который как беспомощный таракан лежал на спине и шевелил лапками, то есть руками и ногами, в разные стороны.
— Ттт-оочно? — еще раз с надеждой в голосе переспросил полковник.
— Ттт-оччно… — не смог удержаться я, чтобы не передразнить своего товарища.
Напомню, Дорохов абсолютно не обижался на тему проблем своей речи, и в моем ответе не было и доли издевательства, просто иногда доставала эта медлительность в беседе.
Кузьма Кузьмич ловким отработанным движением снял у себя с пояса магнитные браслеты и поймав одну за другой руки американца «защелкнул» их. Потом, приблизившись к лицу Ронни, тихо произнес:
— Лучше не дерргайся…
К счастью синхронизатор точно перевел фразу морпеха,
